Результаты «лозаннского сидения», как уже назвали девятидневные переговоры по иранской ядерной проблеме, шедшие в этом швейцарском городе при участии глав дипломатических ведомств РФ и США, в принципе, можно охарактеризовать как беспрецедентные.

Израиль недоволен и может нанести удар

Впервые со времен американского вторжения в Ирак, то есть с 2003 года, Европа позволила себе принципиальную внешнеполитическую позицию, отличную от позиции США. Пока не диаметрально противоположную и не «перпендикулярную», но, тем не менее, различимо иную. Прежде всего — в вопросе о снятии санкций с Тегерана.

Если в Вашингтоне намерены начать работу в этом направлении только после согласования «всеобъемлющего совместного плана действий», разработка которого должна быть завершена к 30 июня, то представители государств Евросоюза (за исключением Великобритании) готовы заняться этой проблемой непосредственно сейчас.

Правда, после призыва российской стороны к первоочередному снятию односторонних антииранских санкций, введенных США и ЕС, вряд ли в европейских столицах решатся пойти по этому пути быстрее Вашингтона. В противном случае дело будет выглядеть так, что Берлин и Париж «выполняют волю Москвы», а в нынешней ситуации такие оценки для  Ангелы Меркель и Франсуа Олланда политически недопустимы.

На какие же уступки пошел официальный Тегеран ради невнятной пока перспективы снятия санкций и вполне очевидной легитимации своей атомной программы (разумеется, теперь абсолютно мирной и абсолютно прозрачной)?

Прежде всего, это ограничение предела обогащения урана до 3,76%, исключающего его военное использование, сокращение числа ультрацентрифуг более чем втрое: с 19 до 6 тысяч, — и, наконец, их сосредоточение на одном-единственном ядерном объекте, в Натанзе, который тем самым может в любой момент подвергнуться атаке, например, со стороны Израиля.

Тель-Авиву подобный «фокус» проделывать не впервые. Если кто забыл, 7 июня 1981 года израильские ВВС нанесли удар по иракскому атомному реактору «Томмуз» французского производства, расположенному на территории ядерного центра Аль-Тувайта возле Багдада, сделав невозможным его дальнейшее использование.

Израиль не скрывал и не скрывает своего категорического неприятия атомной программы Ирана, в «лозаннском сидении» его официальные представители не участвовали, а никаких гарантий безопасности по ней со стороны «шестерки» официальный Тегеран, разумеется, не получал.

Более того, как стало известно, в ходе состоявшихся 2 апреля телефонных переговоров между Биньямином Натаньяху и Бараком Обамой премьер-министр Израиля фактически получил от президента США «карт-бланш» на «обеспечение безопасности» — а это значит, что израильские военные могут начать подготовку к новой «операции «Вавилон» — только на этот раз не против Ирака, а против Ирана.

Вторая повестка

Трудно предположить, что этой угрозы в Тегеране не видят, или же полностью полагаются на возможности своих систем ПВО и ПРО. Следовательно, на подобный риск представители Исламской Республики Иран пошли сознательно и, что называется, с открытыми глазами.

Их побудительные мотивы могут лежать и, скорее всего, действительно лежат за пределами официально обозначенной повестки дня переговоров в Лозанне. И, похоже, именно наличием такой «второй» повестки дня объясняется их затягивание до стадии «дипломатического марафона».

По итогам предыдущего этапа переговоров Ирана и «шестерки» в составе России, США, Китактивы общей суммой $4,2 млрд, но был осуществлея, Великобритании, Франции и Германии, которые прошли в январе 2014 года, предполагалось поэтапно «разморозить» иранские ан только первый транш на $550 млн. Далее случился «майданный» переворот в Киеве, Тегеран поддержал позицию Москвы по всему спектру проблем, «завязанных» на Украину, и последующие выплаты «заморозили» вновь.

При этом общая сумма активов иранского происхождения в крупнейших западных банков, с учетом сумм, принадлежавших бывшему шаху Ирана Мохаммеду Реза Пехлеви, членам его семьи и ближайшим сподвижникам, оценивается в $250-300 млрд. Не бог весть что по нынешним глобальным меркам, но для 80-миллионного государства — очень существенные деньги.

Следует полагать, что, поскольку в официальной повестке дня лозаннских переговоров вопрос о возврате Ирану этих денег не значился, то он был вынесен в «параллельную», скрытую от медиапространства, повестку. И каким-то образом был решен в форме, приемлемой для Тегерана.

Цены на нефть все-таки пойдут вверх

Вторым, не менее важным (и даже более глобального значения) аспектом состоявшегося соглашения можно назвать сохранение относительного мира на «Большом Ближнем Востоке». Проблема атомной программы Ирана в случае провала лозаннских переговоров могла быть использована «партией войны» в США и на Западе в целом для развязывания массированной военной атаки против Ирана (возможно — через Сирию).

В-третьих, «иранский прецедент» неминуемо должен снизить конфликтный потенциал между Россией и США вокруг Украины, прежде всего, по вопросу санкций. Невозможно, договариваясь по одним вопросам, наращивать противоречия по другим. А то, что украинские проблемы в Лозанне Сергей Лавров и Джон Керри постоянно обсуждали между собой и как-то увязывали с позициями по Ирану, сомнению не подлежит. Точно так же, как увязывался с этими позициями, казалось бы, достаточно далекий от него вопрос о йеменских повстанцах-хуситах.

Наконец, в-четвертых, в ближайшей перспективе официальный Тегеран может вернуться сначала на мировой рынок нефти, а затем и на мировой финансовый рынок. Возможно, это прозвучит парадоксально, но легализация поставок из Ирана должна привести не к падению, а к росту мировых цен на «черное золото».

Потому что иранские объемы всё равно реализовывались на глобальном рынке, но с существенной скидкой к биржевым ценам, создавая на их уровень дополнительное понижательное давление. Теперь это давление, как ожидается, будет снято, и цены барреля должны пойти вверх.

Исходя из вышеизложенного, достигнутые в Лозанне результаты являются не только беспрецедентными, но одновременно — и чрезвычайно выгодными для России, так что Лаврова и Путина можно поздравить с победой.